Весь мир — театр. В нем женщины, мужчины — все актеры.
В. Шекспир
Ещё в прошлом году в Николаевской областной государственной администрации прошёл открытый конкурс на должность директора-художественного руководителя Николаевского художественного русского драматического театра. В конкурсе, со значительным преимуществом, победил молодой и талантливый Артем Свистун, который с нетерпением ждёт своего назначения. 27 апреля на сессии Николаевского областного совета депутаты будут рассматривать решение о назначение Артема Свистуна на должность. В этот же день он отмечает своей день рождения. Символично. Посмотрим, поздравят ли депутаты амбициозного управленца положительным голосованием или затянут процесс. Специально для Шиповника Артем Свистун рассказал о своей жизни, конкурсе, театре и о грандиозных планах на будущее.«Все, что берем из жизни, мы несем в театр»
– Артём Александрович, расскажите, с чего начинался ваш творческий путь? – Он начинался еще со школы, где у нас был свой театр. Первые шаги в искусство я делал в качестве актера, потому что театральное искусство развивает все стороны и грани личности. И я считаю, это многое мне дало, положило начало работе над персональным развитием. Это самодеятельное творчество. После была академия «Пани Кулиса», студия при академическом украинском театре, которую я закончил. В целом, осознанно я шел к тому, чтобы развивать и сохранять театральное искусство. Будучи еще студентом 4 курса, я основал в Николаеве СТУК (Студенческий Театр Университета Культуры,– прим. авт.). И вот в прошлом году театр отметит свое 15-летие. В свое время я работал актером на разовых ролях в русском драмтеатре, в украинском театре работал администратором. И в целом, в перспективе понимал и осознавал, что связывать свое дальнейшее развитие и деятельность нужно именно с театральным искусством. С 2009 по 2011 год я был директором методцентра при управлении культуры, и Николай Антонович (Николай Кравченко, экс-директор русдрама,– прим. авт.) предложил и дальше развивать искусство, пригласил на должность директора-распорядителя русского драматического театра. И вот с декабря 2011 года и по сегодняшний день я занимал должность директора-распорядителя русдрама. В январе прошлого года были внесены изменения в Закон Украины о театральной деятельности, согласно которому нет отдельной должности художественного руководителя, директора-распорядителя, исполнительного директора. А есть должность директор – художественный руководитель. И согласно закону проводился конкурс. А у меня есть жизненный принцип, что если не знаешь как поступить – действуй по закону. Поэтому в августе прошлого года я подал свою кандидатуру на конкурс, поставил на кон все свои достижения, всю свою работу.
– А если бы не прошли конкурс, чем бы занимались дальше?
– Мне пришлось бы уехать.
– Почему?
– Понимаете, когда на кону стоит всё, когда ты всю сознательную жизнь идешь к определенной цели, и если все это не нужно городу и обществу, – тогда стоит это бросить. Когда человек посвящает себя театральному искусству, служению Мельпомене, а это не громкие фразы – это отсутствие личных интересов, человек 24,5 часа в сутки живет театром. Все, что берем из жизни, мы несем в театр.
– Как вы ступили на творческий путь? Неужели это было в вас заложено с детства?
– Да, это призвание еще с детства. Я, будучи двенадцатилетним парнишкой, организовывал концерты, выступления, показы – это закладывается еще с детства родителями, которые прививают задатки, а потом уже утверждение и социализация в обществе. Последний год испытаний был проверкой на выносливость, сдамся я или нет. Я посчитал, что это жизненное испытание дано Господом, который охраняет и оберегает. Я отдался вере, физической и внутренней чистке, и понял, что это мое призвание.
– Если мы уже об этом заговорили, актер – это таки призвание или профессия?
– Это скорее всего призвание, ведь те, кто приходят ради профессии, там долго не задерживаются.
«Театр вне политики, но согласно закону»
– Вернемся к конкурсу. Ситуация сложилась не из простых.
– Да, верно. Но вообще, конечно же, самая большая, на мой взгляд, ошибка, что во всех областях страны со всеми действующими директорами театров прекращали трудовые отношения и назначали исполняющих обязанности. После проведения конкурса с победителем заключался контракт, и потом только было назначение на должность. У меня есть документы по каждому пункту, по каждому факту, по каждому действию. Я изучил досконально этот закон со всеми пунктами, со всеми вопросами. В августе мы обнаружили, что состав комиссии был формирован несправедливо, и общественники поняли, что есть нарушение, игнорирование одного из кандидатов, были не совсем равные условия. – Почему так сильно затянулся процесс? – Потому что 12 сентября вышло распоряжение исполняющего обязанности главы ОГА Вячеслава Боня о том, чтобы вывести из комиссии общественников, в котором было обнаружено нарушение процедуры проведения конкурса. Мы знаем, что если есть нарушение процедуры, то прекращается существование комиссии, и соответственно, заново проходит вся эта процедура. Возник вопрос, почему 14 сентября, когда все-таки состоялось заседание комиссии в неполном составе? Выступал только Николай Антонович Кравченко, и он объявил себя победителем, но не представлял свою программу. У некоторых возникали вопросы, у некоторых нет. И 18 октября состоялся конкурс, на который пришел Николай Антонович Кравченко, пришли трое представителей комиссии – это Светлана Гладун, Виталий Ласкутников, Лобовь Назарова, которым делегировал полномочия коллектив Русского драматического театра и прибыли все четыре конкурсанта. Основное требование – 15-минутная презентация – стратегия развития культурного учреждения на год и на пять лет. Это требование закона. К сожалению, мы не видели выступления предыдущих, сохранялось таинство программ. Конкурсанты не знали программы, и в алфавитном порядке каждый по очереди выходил и презентовал свою программу, после чего члены комиссии задавали свои вопросы.
– Были выступления общественников, поддерживающих ту или иную сторону. И в результате тайного голосования был выбран победитель. Шесть голосов было отдано за мою кандидатуру и три голоса за Николая Антоновича. Остальные участники не набрали ни единого голоса. Соответственно, согласно закону, в течение двух месяцев я должен был быть назначен на должность. Но вот затянулось, потому что Гордей Белов (председатель конкурсной комиссии) назначил судебное разбирательство. 24 марта судебное разбирательство закончилось. Есть решение суда. В иске Гордея Белова было требование отменить распоряжение Вячеслава Боня от 12 сентября о выведении его из состава комиссии. Это распоряжение не было отменено, оно имеет силу. Но комиссия прекратила свое существование, так как она выполнила свою миссию – определения победителя конкурса. И согласно закону на сегодняшний день я должен быть назначен на должность директора-художественного руководителя.
– На эту сессию вынесен вопрос о вашем назначении, он прошел все комиссии, больше не было нарушений?
– Есть нарушение, что с января этого года нет должности худрука и директора-распорядителя. То есть два человека занимают уже несуществующие должности, и это порождает много вопросов. И я хочу призвать и депутатов, и администрацию, к сохранению законности в нашем государстве, в нашем городе, потому что это не может настолько затягиваться. Естественно, я бы хотел, чтобы все было справедливо. Действительно, если есть победитель, если есть программа, хотелось бы уже приступить непосредственно к выполнению.
– Если вы знали, что будет тяжело, почему выбрали именно русдрам, а не муздрам, к примеру, ведь, как вы говорили ранее, тоже там работали?
– Я последние пять лет работал на должности директор-распорядителя русского драматического театра. Я знаю проблемы коллектива, знаю их внутренние особенности. Здесь я служу искусству пять лет.
– Не думаете, что 27 апреля на сессии ситуация может повториться так, как это было с директором муздрама?
– Я не могу прогнозировать, но у меня будут основания подать иск, потому что происходит затягивание процесса и невыполнение закона. Я уважаю достижения Николая Антоновича, у него была возможность представить видение и план развития театра, но он этого не сделал. У него нет видения будущего. У меня есть связи на всеукраинском и международном уровне, у меня есть план развития, чтобы театр был разноплановым и оставался центром театрального искусства.
– А вас приглашали уехать и занять новую должность?
– Меня переманивали и приглашали в другие города и в столицу, но я патриот своего города, потому что можно уехать куда-то ради каких-то денег и связей, но лучше сохранить искусство в городе, в котором я родился и рос. У меня есть стимул, цель и пункты в моей программе, за которые я отвечаю. Есть рекомендательные письма людей, которые меня поддержали, когда я шел на этот конкурс.
– По моему мнению, на сессии депутаты фракции «Оппозиционного Блока» будут поддерживать своего коллегу Николая Кравченко. Выражали ли вам другие депутаты поддержку?
– Мне сложно оценить состав депутатского корпуса, потому что мнение каждого — это индивидуальный подход. Я хочу, чтобы театральное искусство было вне политики. Я хочу, чтобы театр не был политической площадкой. Я призываю всех депутатов прислушаться, способствовать развитию, дать возможность привлечь молодых, у которых еще есть желание и рвение создавать и сохранить. Театр требует перемен и развития. Мы видели нарушение авторского права, личностных интересов, коррупционные схемы, использование родственных отношений — этого не должно быть. В Европейском Союзе призывают искоренять беззаконие и коррупцию. Я призываю, чтобы театр был вне политики, но согласно закону.
[caption id="attachment_90520" align="alignnone" width="700"]
Николай Кравченко[/caption]
– Вы говорили, что искусство должно быть вне политики, почему, ведь по сути все от нее зависит.
– Яркий пример – сегодняшняя ситуация, когда политика вмешивается в то, что происходит в театре. В советское время театр был рупором партии, но если взять истоки театрального искусства, античный театр, он был и в военное время, он осязал, создавал и развивал человека, чтобы человек отдыхал.
О ситуации в театральном коллективе
– В коллективе театра есть как и ваши сторонники, так сторонники бывшего директора. – Коллектив — это организм. Я уважаю каждого члена нашего искусства. Я своих студентов учу, что театр — это храм искусства, поэтому туда нужно приходить с чистой душой. Я призываю артистов посмотреть в зеркало своей души. Каждый человек театра — это его частица. Поэтому каждый должен его развивать. Для меня каждый член коллектива — индивидуальность. К сожалению, это было утеряно за многие годы, потому что в театре было только одно мнение, которое считалось правильным. Каждый имеет право на высказывания и мнения. – Не боитесь забастовок и прочих протестов? – Если человек не выходит на работу, он показывает свое отношение к работе. А забастовки по поводу чего, показать свое отношение к театру, к коллективу? Я бы не хотел подчеркивать фразы человека, который будет диктатором. Они (участники коллектива,–прим.) заложники ситуации. В интернете можно найти любые законы. Я всегда открыто говорил всем, что безвыходных ситуаций не бывает. – Заложники ситуации? На кого-то оказывалось давление в театре? – Начиная с пятницы началось индивидуальное запугивание, звонки, встречи, подписи. Он (Николай Кравченко,– прим. авт.) использует административный ресурс. Я не использую таких методов, я победитель конкурса, у меня есть программа, у меня есть свой опыт работы. Я хочу и призываю людей к развитию и совершенствованию. – А за последние пять лет работы были серьезные конфликты? – Люди, которые высказывали свое мнение в этом коллективе, их уже нет, их просто убирали, негодных людей. Есть люди, которые выбрали меня, чтобы это скорее закончилось. Вообще этот сезон не самый лучший. За последние пять лет идет деградация в количестве выпуска премьерных спектаклей. Хотелось бы, чтобы люди почувствовали социальную защиту. Я настроен на то, чтобы люди развивались, настроен вовлекать специалистов, улучшать социальный пакет. – А были ли препятствия в вашей работе? – Я занимался проведением фестиваля, службой организации зрителей, да и вообще многими вопросами, но меня оградили в полномочиях, в сфере деятельности, в зарплате, но я не сдавался, я люблю театр. – На транспортной комиссии в ОГА от одного из депутатов прозвучало предложение назначить Кравченко заместителем директора театра. – Мне понравилось, как сказал Александр Кушнир: «Человек совершил преступление, но до этого был десять лет хорошим. Мы же не скажем: давайте его не накажем, он же так долго был хорошим». Мне сложно сказать, может быть прошлым летом, когда все начиналось, можно было решить обоюдно. Но после процессов которые произошли в коллективе, после стольких жизненных испытаний сложно работать с человеком, который не видит перспективы развития театра.
– Какой по численности штат в театре?
– 137 человек это штат театра, и 50 из них – актеры.
– Вы говорили что у вас есть свой молодежный театр, не собираетесь ли вы приглашать их в русский драматический театр.
– Начнем с того, что в свое время я создал общественную организацию объединяющую все аматорские театры Николаева, мы создали фестиваль. Я абсолютно спокойно передал его своему приемнику, потому что сегодняшним молодежным театром руководит молодежь, которая дает толчок для развития профессиональных артистов. Часто приглашается профессиональный режиссер, который и работает с профессионалами. Как мы знаем, в прошлом году работала первая международная летняя школа театров, и я призываю артистов принять участие во второй международной театральной школе. Приедут люди, которые внедряют сегодняшние технологии в театры. Будет летняя школа проверки профессиональных качеств артиста. Нужно хотя бы раз в год проходить подобную школу, чтобы постоянно развивать свои навыки. Почему на базе театра не может быть театральная студия, которая будет готовить в перспективе артистов, почему на базе театра не может существовать арт театр, театр терапии, где любители театрального искусство могут преподавать? Театр должен быть всесторонне развит. Но на сцене должны быть профессионалы. Театр – это профессиональные артисты с образованием. Мои ребята могут участвовать в волонтерских движениях или массовках.
«Давайте жить будущим»
– Неоднократно говорили о том, что в театре есть проблемы с помещениями. Вы будете добиваться выделения средств или планируете обходиться своими силами? – Еще в 2004 году закончился капитальный ремонт здания театра, на который были выделены 14 миллионов гривен, по старому курсу это внушительная сумма. Мы, как зритель, видим внешнюю часть, но многие не видят закулисья и то, что сейчас происходит с фасадом театра в целостности. Прежде всего я понимаю, что требования к директору – это хозяйственность, он должен сохранять и развивать памятник архитектуры. Я думаю, что с 2004 по 2017 год, если бы занимались театром и привлекали грантовые или спонсорские силы, можно было привести театр в идеальное состояние, но, к сожалению, этого не произошло. У нас весь второй этаж находится в разрушенном состоянии, а ведь по плану это гримерки актеров. У нас по два или даже три актера за одним гримерным столиком, а это нарушение. Я надеюсь, что к сентябрю можно будет восстановить внешний вид театра. Мы хотим с театром объехать всю Николаевскую область, но было бы неплохо приобрести 30-местный автобус, наш старый сгорел по вине водителя. Это остается проблемой номер один, так как театральное искусство должно ездить по всей области, мы должны нести культуру в массы.
– Так значит проблема скрывалась в руководстве?
– Проблема была в руководстве, мне сложно комментировать то, что им не выполнялось. В перспективе, я хочу заниматься поисками грантовой программы.
– Вы планируете социальные проекты в театре.
– Безусловно, театр – это возможность привлечь людей к общественным проблемам. На сегодняшний момент это проблемы зоны АТО, много проектов о социуме и взаимоотношениях. Такие постановки могут идти на социальных экспериментальных площадках. У меня очень хороший выход на Дом актеров в Харькове, актеров, режиссеров, которых можно привлекать к постановкам.
– А чего не хватает в нынешних постановках? В мире за последнее время появилось много новых полезных технологий, которые бы упростили жизнь как менеджеру театра, декораторам и тому подобное, так и актерам. Есть ли у вас видение использования современных гаджетов?
– Раньше мы делали из папье-маше громоздкие декорации, сейчас для этого можно привлечь 3D принтер, который сделает не хуже элементы декорации. Почему нельзя использовать плунжерные системы, которые поднимают и опускают декорации, круг сценический, который у нас есть, но забит досками? Это просто кощунство, когда есть возможность, а мы ее не используем. Вы скажете, что на все нужны деньги, но сидеть и ждать, пока их принесут – это одно, но когда мы сами ищем пути, занимаемся поиском, написанием грантов и привлечением средств – это другое. Я так понимаю, Европа сейчас открыта для нас, поэтому почему не поступать примерно как с медицинским оборудованием, почему другие театры, которые вышли уже на новый уровень не могут спонсорски или меценатски подарить нам для развития театрального искусства то, что им уже не нужно, но для нас необходимо? Энергосберегающие технологии, прожектора, которые дают освещение и сберегают энергию. Это имеет право на существование в театре.
– А почему не просите денег у местной власти, зачем так далеко обращаться?
– Знаете как говорят, спасибо за то, что вы нам даете. Есть социально-защищеные статьи– это зарплата и энергоносители. Это то, что дает наша ОГА, и спасибо им на этом, ведь в перспективе театр должен зарабатывать на самопроизводство.
– Расскажите, пожалуйста, почему приезжие театры размещаются в Областном дворце культуры, а не в тех же театрах?
– Есть ряд причин, например, театр антрепризы, который гастролирует и проводит миллионные выступления. Вместимость нашего зала – 432 места. И многие коммерческие театры ставят прежде всего цель заработка, поэтому они выбирают зал в ОДК, где больше 600 мест. Но не всегда этот продукт смотрится качественно: одно – это стены театра, а другое ОДК. В дальнейшем я планирую приглашать звезд, для совместных постановок в театре. Ведь почему нельзя поставить спектакль с участием какой-то кино- или телезвезды? Это великая европейская практика, принцип контрактной системы, ты можешь заключить соглашение с артистом, который приедет и отработает роль в театре. Наши актеры также снимаются во многих фильмах, они ничем не уступают остальным.
– Если готовы приглашать к нам и принимать гостей, в свою очередь, вы бы не хотели сами возить театр в другие города?
– В проекте и перспективе – да. Выезд больших спектаклей. К сожалению, хотелось бы сделать качественный продукт, который бы соответствовал академическому театру, а это русская и украинская классика, европейская классика, экспериментальный репертуар. Почему, к примеру, не может идти спектакль на иностранном языке в стенах театра, много ведь англоязычных людей, поэтому в перспективе – да. Нас давно ждут в Бресте, нас давно ждут в Варшаве. Вполне реально выезжать нашим коллективом. У меня хорошие связи с Полтавой, Кировоградом и Херсоном, это расширение деятельности – мы можем ехать в Кировоград, а Кировоград – к нам.
– Есть ли в городе конкуренция между театрами?
– На сегодняшний момент непонятна линия, которая разделяет три театра, которые функционируют в городе. В моих планах объединить театральные усилия. Моя задача – сохранить и развить театр, чтобы он был конкурентноспособным, для того, чтобы в будущем не остался у разбитого корыта, а был готов к переменам, которые могут произойти.
– То есть в будущем мы можем увидеть совместные театральные постановки?
– Да, я вижу перспективу сотрудничества с театрами в городе. Это ведь может быть проведение больших представлений, совместных фестивалей. Хотелось бы вообще отходить от понятий русский или украинский театр. Просто театр. Вот в Европе есть центр театрального искусства, объединяющий в себе все виды театра.
– Много ли зрителей посещают русдрам?
– Если брать цифры статистки – это 83 тысячи зрителей в год, а если смотреть с точки зрения продукта, то на сегодняшний день взять билет в русский академический театр проблематично, потому что есть планирование на год и на два года вперед. Этот сезон выдался плохим.
– Я не так часто бываю в театре, как мне того бы хотелось. Но когда я туда прихожу, мне интересно, что во время спектаклей происходит за кулисами, как выглядит гримерка у артиста, интересно посмотреть на театр изнутри.
– Вполне возможно проводить экскурсии по театру. К примеру, ночь в театре. Почему зритель не может прийти в театр в 22:00 и посмотреть, к примеру, спектакль «Призрак оперы». Новый подход, это очень интересно. Но идеи пока на поверхности. Мы привыкли, что если происходит что-то новое, то это разрушающее, а я направлен на то, чтобы возродить историю. Почему в стенах театра нет такого продукта, как классический спектакль в современной интересной постановке, с сохранением традиционной школы «по Станиславскому»? Почему нет экспериментальных спектаклей, которые бы были интересны современной молодежи с сегодняшними технологиями и поднятием социальных проблем, с малой сценой, где находится один артист, а зрители находятся вокруг, и чувствуют энергетику прикосновения к искусству. Тогда театр будет развиваться, и будет интересным. Почему у нас нет ни одного произведения краеведческого плана, истории нашего города, нашего края?
– Есть правила этикета, которые не позволяют приходить в театр в джинсах, к примеру. Так как вы молоды и у вас много современных идей, как вы бы отнеслись к тому, что молодежь приходит в театр в джинсах.
– Встречают по одежке, а провожают по уму. Если молодежь пришла в джинсах, но хочет поглотить продукт, увидеть качественный продукт, то... надо задуматься, конечно, в каких именно джинсах прийти, но если это экспериментальная постановка на малой сцене, то вполне гармонично.
– Происходили ли на сцене театра или в зале во время спектакля казусы?
– Да, конечно, их много бывает. Когда люди приходят в нетрезвом состоянии. Я считаю, что употребление спиртных напитков в театре вообще неуместно, это подходит для ресторана – выпить коньяк, послушать живую музыку. А театр – это вкусный чай, ароматный кофе, это духовное очищение, поглощение позитивного и положительного. Тогда театр будет лечить человеческие души. А сейчас, когда люди приходят в театр, они не понимают, что это. Когда их просят отключить телефоны, они не понимают, что они ломают целостность спектакля, актеры ведь переживают.
– А может ли появиться новый театр в городе? Как бы вы к этому отнеслись?
– Театр — это сложный механизм. Муниципальный театр имеет право на существование в городе. Многие мечтают о Театре юного зрителя, чтобы дети работали и играли. Но я думаю, что достаточно создание трех профессиональных театральных трупп. Я думаю, что достаточно сохранить те театры, которые у нас есть, дав им более широкий спектр. Насколько я знаю, в театре кукол могут открыть детскую театральную студию, в украинском муздраме есть академия бальных танцев, в русской драматической театральной студии люди могут использовать возможности, чтобы получить театральное образование. Я хочу создать совместные проекты, облагородить ландшафтный дизайн и театральный дворик, в котором мы могли бы показывать спектакли. Надеюсь, это будет хорошая перспектива в дальнейшем. Самое главное – иметь желание и стремление. Это у меня есть. Еще нужна команда единомышленников.
– Есть у вас есть такая команда?
– Конечно. Должны быть люди, которые отвечают за хозяйственную часть — это инженеры, человек, который занимается постановочной частью. А это и заместитель директора по коммерческим вопросам. Если это дополнительные услуги — это бебиситтер, проблема 30-35-летних пар, которые не знают, с кем оставить ребенка. В театре может быть детская комната, а родители при этом могут находиться на спектакле. Почему нет? В Европе такое есть. И еще много таких идей. А еще создание Малой сцены.
– Как вы считаете, а сейчас, после конкурса, после голосования, если согласуют, будут ли мешать вам работать?
– Давайте жить будущим. Я понимаю, что многие коллеги Николая Антоновича будут отдаваться принципу – "это же наш человек, с которым мы работали столько лет". Давайте жить будущим, давайте дорогу молодежи. Да, когда-то ему было 40 лет, он пришел молодым директором театра. Мне на сегодняшний день 36 лет, я тоже хочу развивать театр и создавать театральное искусство, дайте мне шанс, и я смогу это организовать. Я ничего не боюсь. У меня есть команда, люди, которые готовы подставить плечо и помочь. Конечно, палки в колеса будут вставлять. Он же не хочет просто так сдаваться, он будет доказывать, что у меня неправильные методы, неправильная работа. Все эти перипетии, которые были в последнее время, это лишь начало пути. У меня есть желание, стремление и выдержка. Я посмотрел реакцию многих артистов, они сами уже устали от того, как их в эти проблемы вовлекают, когда их заставляют подписывать листы, которые они не читали. Пора открыть глаза и трезво смотреть на ситуацию, пора перестать быть покорным.
